Профессор Рэм Хлебопрос: ‘Самое страшное в жизни - отсутствие света’

ДОМ в пригороде Парижа. В гостиной витает умопомрачительный аромат кофе. Меня встречают по-сибирски радушно. Еще бы - я в гостях у земляков-красноярцев! Рэм Григорьевич ХЛЕБОПРОС - красноярский ученый, доктор физико-математических наук, профессор - приехал сюда с семьей. У 73-летнего ученого удивительная судьба. Направление на работу после вуза молодому физику дал маршал Ворошилов. Будучи теоретиком, Хлебопрос стал знаменит как ‘прикладник’ - его изобретение изменило технологию литья металлов в СССР. В 70-е годы его труд по экологии отметил главный научный журнал мира - ‘Nature’. Все это - более 200 научных статей, 5 монографий - ученый написал вслепую: в молодости в руках физика взорвался прибор, и Хлебопрос потерял зрение.

- РЭМ Григорьевич, так приятно встретить за границей земляка! Как вы оказались в Париже?

- Я приехал сюда работать по приглашению французского Института высших научных исследований. Сейчас готовлю зарубежное издание одной из своих монографий.

- Кроме русского языка, вы говорите только на идиш. Как вы общаетесь за границей?

- Мне помогает жена Инночка. Она преподаватель английского языка.

Инне - тридцать один год. По поводу разницы в возрасте у Хлебопроса есть любимая шутка:

- Когда меня спрашивают: “Рэм, у тебя такая молодая жена. Что ты будешь делать через 10 лет?!”, я говорю: “Как что? Разведусь! Зачем мне сорокалетняя старуха?”.

Рядом с Рэмом Григорьевичем на полосатом диване примостился его сын Саша. Он прислушивается к нашему разговору, но пока мало что понимает. Саше - четыре года.

В Москву!

- ПРОФЕССОР, у вас уникальное имя - Рэм: революция, электрификация, мир:

- Так меня назвал отец. После революции было модно давать детям “говорящие” имена. Отец был убежденным коммунистом. Это, впрочем, не помешало ему в начале 30-х годов “поссориться” со Сталиным.

- ?!

- Отец учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, Сталин читал там лекции. Там же преподавала Александра Коллонтай. Она любила одеваться элегантно, а у коммунистов это считалось неприличным. И как-то Сталин в присутствии студентов сказал о ней: “Старая б:”. Те возмутились. Трое студентов, среди которых был отец, обратились к Сталину: “Коммунисты требуют, чтобы вы извинились!”

- Ничего себе! Требование - к “вождю народов”:

- Никто из парней тогда не пострадал. Но и Сталин не извинился по-человечески. В деканате он сказал Коллонтай: “Александра, курс настаивает, чтобы я извинился”. Развернулся и вышел.

- Рэм Григорьевич, вы работаете в разных областях науки. Кто вы по специальности?

- Физик-теоретик. Окончил Киевский университет. Мечтал поступить в аспирантуру. Но путь в науку мне закрыли сразу: в связи с “делом врачей” в стране были страшные гонения на евреев. Вместо аспирантуры я получил направление в школу, в село на западе Украины. Это было откровенным издевательством: еврея посылали в логово бандеровцев! Я разозлился не на шутку, собрался и поехал с жалобой в Москву.

- В Москву, к чиновникам - за помощью?! Это звучит наивно:

- Время было другое. Тогда простой человек мог попасть в Президиум Верховного Совета СССР. Председатель Президиума Климент Ворошилов и 50 секретарей-референтов вели прием по личным вопросам. С четырех-пяти часов утра люди занимали очередь, к началу приема собиралась тысячная толпа. Шанс попасть к самому Ворошилову был минимален, но мне повезло. Адъютант начал объяснять суть моего дела, но Ворошилов, недослушав, вдруг спросил: “Почему не хочешь на Украину?” Я оробел и сказал совсем не то, что хотел: “Жена русская, не хочет туда ехать”. Думаю, Ворошилов все понял. Он дал “добро” - в тот же день меня принял министр высшего образования СССР.

Ощущение ‘плохой погоды’

- ВЫ ПОТЕРЯЛИ зрение в молодости, когда ученые только начинают карьеру. Были мысли оставить науку?

- Я ослеп во время проведения физического опыта. Демонстрировал студентам критическое состояние вещества - моментальный переход из жидкости в газ. Стеклянная колба, не выдержав давления, взорвалась. Осколки попали в глаза: Мне было 25 лет. Что такое слепой ученый-теоретик? Как знакомиться с литературой? Как решать системы уравнений? Я рождал научные идеи, но как их развить и проверить? Я метался в поисках ответов на эти вопросы. Но уйти из науки не мог. Выход был один - искать толкового и зрячего “компаньона”. Но чтобы найти соавтора, нужно заявить о себе в научных кругах. А писать статьи в одиночку я не мог. К счастью, у меня хватило упорства разорвать этот замкнутый круг.

- Уже тогда у вас была семья - жена и двое детей. Наука, как хобби, не приносила никаких доходов. Как вы зарабатывали на жизнь?

- Продолжал преподавать. Материал я знал - физика была у меня в голове. Но не мог вслепую писать на доске. Строчки наезжали одна на другую. Научился писать ровно, запоминать, где и что написал, чтобы случайно не стереть нужную формулу.

- После несчастья вам предстояло заново учиться жить: работать, ходить, общаться: Что было самым трудным?

- Долгие месяцы меня окружала кромешная тьма. Самое страшное в жизни - это отсутствие света. После операций в Москве вернулся один процент зрения. Я был по-прежнему слеп, но начал ощущать свет! И это была уже не тюрьма, это было ощущение “плохой погоды”:

Два года у меня ушло на борьбу со “слепым лицом”. Этот эффект возникает, когда человек мирится со слепотой и эмоционально не реагирует на окружающих. Я придумывал внешность людям, с которыми говорил, улавливал эмоции и “подыгрывал” - улыбался, хмурился в ответ. Иногда собеседник и не догадывался, что я его не вижу! Когда после успешной операции в Бостоне я стал различать лица, оказалось, все люди выглядят совсем не так, как я себе представлял. Я оказался добрее Бога: придумал всех гораздо красивее!

- За границей любая операция стоит бешеных денег:

- Моя стоила 10.000 долларов. У меня не было таких денег! К счастью, мне повезло с хирургом. Думаю, ему кто-то объяснил, что для русского профессора 10.000 - это состояние. Доктор Кеньон сказал мне: “Рэм, я вычитаю из суммы свой гонорар. Это 3.000. После операции не останешься в клинике. Я тебя отпущу в отель. Это минус 2,5 тысячи. Найди оставшиеся 4.500 долларов, и я сделаю операцию”. Эту сумму мне дала взаймы мама моего американского аспиранта.

Фантики для стали

- ПЕРВОЕ же ваше изобретение принесло вам в СССР славу литейных дел мастера: Как получилось, что вы “изменили” физике?

- Мой первый ученик был главным технологом литейного цеха “Уралмаша”. Он попросил меня подумать, как снизить процент брака в его цехе. Дело в том, что в 60-х годах в СССР сталь лили по ускоренной технологии. Раскаленный металл (1950 градусов!) заливали в сырые глиняные формы. Зачастую те не выдерживали температуры и трескались - до 70% изделий шло на переплавку!

- И что вы придумали?

- Все наши изобретения улучшали качество литья всего на 2-3%. Естественно, меня это не устраивало. Однажды, закрывая печную заслонку, я нашел на углях кусочки фольги - фантики от конфет. Они не сгорели, хотя алюминий плавится при температуре 660 градусов, а температура раскаленных углей - свыше трех тысяч. Все дело в физических свойствах тонкой алюминиевой пленки! Я тут же придумал задачу и высчитал в уме толщину фольги, которая бы выдерживала контакт с раскаленной сталью, пока та остывает.

На следующий же день на заводе провели эксперимент. Глиняные формы покрывали изнутри фольгой, потом заливали сталь. Результат превзошел все ожидания: всего 3% брака! Фольга спасала форму от разрушения. Мы подали заявку на изобретение.

- В Америке вы бы стали миллионером:

- Нет - миллиардером! (Смеется.) Мы сэкономили стране миллионы рублей. “Уралмаш” получил патент. Руководство завода - премию “за внедрение”, по 8.000 рублей. Я - авторский гонорар, 56 рублей, и славу корифея литейного дела.

Сажали лес и инженеров

- МНОГИЕ ваши статьи и книги посвящены экологии:

- Около 30 лет я работаю в Красноярске как математический эколог.

- Последняя работа о лесе, опубликованная в Париже, какая-то полумистическая. Говорят, уходит корнями в сталинские времена:

- Мы с соавтором Андреем Зиновьевым - красноярским ученым, который сейчас живет и работает в Париже, создали математическую модель леса. И объяснили результаты эксперимента, начавшегося еще в 30-е годы в СССР. Тогда по приказу Сталина степи Киргизии засаживали сибирскими соснами. Одному инженеру не хватало саженцев. И он высадил деревья группами, чтобы выполнить план по гектарам. “Новатора” тогда посадили. И зря. Когда сосны подросли, там, где расстояние между ними и между группами было оптимальным, лес оказался в два раза лучше естественного. Это в 1946 году обнаружил лесовод Петр Ган. Он догадался, в чем секрет “урожайности”, но не смог обосновать гипотезу математически. Его работа завершилась спустя 57 лет - здесь, в Париже.

Алла ПУТИНЦЕВА, Париж

Другие новости
© Абаканский портал
Карта сайта: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8]